Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

МЕРИЛО ПРАВЕДНОЕ

Всякая власть, по идее своей, на правде основана, и поелику правда имеет своим источником и основанием Всевышнего Бога и закон Его, в душе и совести каждого естественно написанный, — то и оправдывается в своем глубоком смысле слово: несть власть, аще не от Бога.

Великое и страшное дело — власть, потому что это дело священное. Слово священный в первоначальном своем значении значит отделенный, на службу Богу обреченный. Власть — не для себя существует, но ради Бога, и есть служение, на которое обречен человек. Отсюда и безграничная, страшная сила власти, и безграничная, страшная тяга ее.

Первое отправление власти есть обличение правды и различение неправды: на этом основана вера во власть и неудержимое тяготение к ней всего человечества. Сколько раз и повсюду вера эта обманывалась, и все-таки источник ее остается цел и не иссякает, потому что без правды жить не может человек.

Сколько ни живет человечество, не перестает страдать то от власти, то от безвластия. Насилие, злоупотребление, безумие, своекорыстие власти поднимает мятеж. Изверившись в идеале власти, люди мечтают обойтись без власти и поставить на место ее слово закона. Напрасное мечтание: во имя закона возникающие во множестве самовластные союзы поднимают борьбу о власти, и раздробление властей ведет к насилиям, еще тяжелее прежних. Так бедное человечество в искании лучшего устройства носится точно по волнам безбрежного океана, в коем бездна призывает бездну, кормила нет — и не видать пристани...

† † †

Власть, как носительница правды, нуждается более всего в людях правды, в людях твердой мысли, крепкого разумения и правого слова, у коих да и нет не соприкасаются и не сливаются, но самостоятельно и раздельно возникают в духе и в слове выражаются. Счастлива власть, умеющая различать таких людей и неуклонно держаться их. Горе той власти, которая такими людьми тяготится и предпочитает им людей склонного нрава, уклончивого мнения и языка льстивого. Он глядит вам в очи, но в его очах вы не его одного видите — но кто-то другой еще стоит сзади и выглядывает на вас, и не знаешь, кому верить — этому, или тому, другому? Чем способнее человек, тем искуснее он успеет пользоваться вами и направлять вас.

Бумага все терпит — такова старинная пословица. Наступило другое время — бумага осталась, но над ней стала господствовать устная речь, и пришлось дивиться новейшему крючкотворству в речах бесчисленных ораторов, училищу двоедушия.

† † †

Чем шире круг деятельности властного лица, чем сложнее механизм управления, тем нужнее для него подначальные люди, способные к делу, способные объединить себя с общим направлением деятельности к общей цели. Люди нужны во всякое время и для всякого правительства, а в наше время едва ли не нужнее, чем когда-либо: в наше время правительству приходится считаться со множеством сил с их самостоятельными интересами. Уменье найти и выбрать людей — первое искусство власти; другое уменье — направить их и ввести в должную дисциплину деятельности. Самая драгоценная способность правителя — способность организаторская. Это талант, не часто встречаемый. Он должен быть крайне сообразителен, предусмотрителен, и вместе с тем решителен для действия, угадывая для него потребную минуту; быстро проникать во все подробности дела, не теряя из виду руководящих начал его; должен быть тонким наблюдателем людей и характеров; уметь доверяться людям и в то же время не забывать, что и лучшие люди не свободны от низменных инстинктов и своекорыстных побуждений.

Счастлив государственный правитель, когда ему удается опознать такой талант и не ошибиться в выборе. Ошибка возможна, и нередки случаи, когда организаторский талант думают усмотреть в человеке великого ума и красноречия. Но оба эти таланта не только различные, но и совершенно противоположные.

† † †

Велико и свято значение власти. Власть, достойная своего призвания, вдохновляет людей и окрыляет их деятельность, она служит для всех зерцалом правды, достоинства, энергии. Великое бедствие — искать власти и не находить ее, или вместо нее находить мнимую власть большинства, власть толпы, произвол в призраке свободы. Не менее, если не более печально — видеть власть, лишенную сознания своего долга, самой мысли о своем призвании, власть, совершающую дело свое формально, под покровом начальственного величия. Стоит ей забыться, как уже начинается ее разложение.

† † †

Начальнику должно быть присуще сознание достоинства власти. Забывая о нем, власть роняет себя и извращает свои отношения к подчиненным. Для возбужения людей к делу, для поддержания искренности в отношениях необходима простота в обращении. Сознание достоинства воспитывает и свободу в обращении с людьми.

По мере того, как бледнеет сознание долга, сознание достоинства, расширяясь и возвышаясь не в меру, производит болезнь, которую можно назвать гипертрофией власти. По мере усиления этой болезни, власть может впасть в состояние нравственного помрачения, в коем она представляется сама по себе и сама для себя существующей. Это уже будет начало разложения власти.

† † †

Представления о власти людей, желающих и ищущих власти, столь же разнообразны, как страсти и желания человеческие.

В массе людей, коих помышления сосредоточены на ежедневной жизни, преобладает стремление к улучшению своего быта. Затем преобладающим побуждением к власти служит честолюбие.

Я буду приказывать — мечтает иной искатель власти, — и слово мое будет творить чудеса, — мечтает, воображает, что одно властное слово, подобно магическому жесту, само собою действует. Но — бедный человек! прежде чем приказывать, научился ли ты повиноваться? Прежде чем изрекать слово власти, умеешь ли ты выслушивать и слово приказания и слово возражения?

Увы, для того, чтобы уметь делать добро, — мало быть добрым человеком. И тот, кто благодетельствует, по Евангельской заповеди, из своего имущества, и тот наконец удостоверяется собственным опытом, что делать добро человеку — добро в истинном значении этого слова, — очень мудреная и тягостная наука. Во сколько раз труднее она, когда приходится творить добро из фонда власти, которой облечен человек. Хорошо, когда, думая о себе и о своей власти, он ни на минуту не забывает, что власть принадлежит ему ради общественного блага и для дела государственного; что в сфере его властного действования запас данной ему силы не может и не должен обращаться в рог изобилия, из которого сыплются во все стороны щедрые дары, многообразные награды, и что данное ему от государства право судить о достоинстве лиц, о правоте дел и о нуждах, требующих помощи и содействия, не может и не должно превращаться в руках его в право патронатства.

Но соблазн велик — и для доброго и, — прибавим, для тщеславного человека — а оба эти качества нередко соединяются. Увлечение этой слабостью может довести власть до крайнего расслабления, до смешения достоинства и способности с тупостью и низостью побуждений, до развращения подчиненных общей погоней за местами, общей похотью к почестям, наградам и денежным раздачам.

Первый закон власти: «мерило праведное». Оно дает силу судить каждого по достоинству и воздавать каждому должное, не ниже и не свыше его меры, оно научает соблюдать достоинство человеческое в себе и в других и различать порок, который терпеть нельзя, от слабости человеческой, требующей снисхождения и заботы. Оно держит власть на высоте ее призвания, побуждая вдумываться и в людей, и в дела, им порученные. Оно дает крепость веленью, исходящему от власти, и властному слову присваивает творческую силу.

Кто утратил это мерило своим равнодушием и леностью, тот забыл, что творит дело Божие, и творит его с небрежением.

«От всякого, кому дано много, многое и потребуется; и кому многое вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12,48).