Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Стихи иеромонаха Романа (Матюшина)

Иеромонах Роман (Александр Иванович Матюшин) родился в
1954 г. в семье сельской учительницы. Учился в университете, преподавал в школе.
В 1983 году принял монашеский постриг, в 1985-м рукоположен во иеромонахи. Служил в приходах Псковской епархии (пос. Кярово,
г. Каменец), с 1993-го удалился в скит Ветрово. Автор духовных стихов и песен, член Союза писателей России, он давно стал родным и близким для многих ревнителей чистого святоотеческого Православия. В стихах иеромонаха Романа — и безпощадность ко грехам, и откровения покаяния, и боль о России.

†††
Нам от чужих ошибок мало проку,
И Косово — нагляднейший пример,
Как попустительство выходит боком,
Но Запад — всем известный лицемер.
Игра в права — удавка для Парижа,
И, убеждён, не только для него,
Не удивлюсь, коль в будущем увижу
Не la France, а край le Kosowo.


†††
Вели невинных убивать
В жестоком оцепленье.
Кричали, кто хотел кричать,
Крик был сопротивленьем.
Мужчины принимали Крест
В молчанье, а старухам —
Хоть слабый, всё-таки протест,
Пусть не от силы духа.
Дела войны осуждены,
Мы помним о мильонах.
Но есть беда страшней войны —
Убийство нерождённых.
Со мною скажет всяк живой
В богоугодном гневе:
Страшнее всех прошедших войн —
Убийство душ во чреве!
Поистине беда из бед,
Венец ожесточенья!
Врачи учились столько лет —
И лишь для убиенья!
Вот палачи из палачей!
Вот нож в живот Державе!
Довольно же гнилых речей
О личности и праве!
Как можно руки подымать
На тех, кто познан Богом!
Они ведь даже закричать
И отползти не могут!
Как жуток ты, беззвучный крик!
Ужель и он простится?..
И жмутся к матери внутри,
Не зная: мать — убийца!
О вы, державные мужи!
Чем крохи согрешили?
Не дайте посягать на жизнь,
Ведь вас же не убили!


†††
И знают — жизнь не безконечна,
Но мнят от старости сбежать
И рвутся к молодости вечной
С одним желанием — прельщать.
Что над собой не вытворяют! —
А толку — на горелый грош.
Морщины, складки выступают —
И вот уже к врачу под нож.
И тот глядится чудодеем,
Раз красотою дарит всех…
Да Чистотою молодеют!
А безобразит, старит грех!
(Хоть безобразие и старость
Отнюдь не сёстры-близнецы.
И старость не всегда усталость,
Об этом знают чернецы).
Всё происходит в сокровенном,
Не годы, а душа виной.
О, сколько юных и растленных
С душою дряхлой и больной!
А старость может быть прекрасной,
Иметь благообразный вид…
Любые лекари напрасны,
Когда душа грехом смердит!


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
Деревни и сёла, похоже,
У братской могилы стоят.
Но женщины в Праздники всё же,
Как могут, молитвы творят.
О муже, который гуляет,
О сыне, который сидит,
О дочке, что тяжко хворает —
За всех её свечка горит.
Поплачет, вздохнёт с облегченьем,
И вроде не давит беда…
Есть женщины в русских селеньях!
И верим, что будут всегда!


ЛИСИЧКА
Придя из леса, по привычке
Отец улыбкой согревал:
— Тебе гостинец от лисички, —
Ломоть замёрзший подавал.
На нём, не в силах надивиться,
Переливались искры звёзд.
— А правда, рыжая лисица?
— А правда, что большущий хвост?
Болтал — не мог остановиться,
Пока он распрягал коня…
Но вот убитую лисицу
Увидел на чужих санях.
И что-то в мире изменилось,
Как будто солнышко зашло.
— За что её? Чем провинилась? —
Давился горюшком без слов.
И всё глядел на бедолагу
(Большущий хвост, а кончик сед),
И, может быть, впервые плакал,
Узнав, что мир жестокосерд.


†††
Человек на наказанье падок,
Ладно — словом, руки-то длинны!
Жалко мне заезженных лошадок,
Этих осуждённых без вины.
Видел я, и раною осталось,
И кровавит явью и во сне:
Из последней мочи, надрываясь,
Лошадёнка падает на снег.
И колхозник — не своя скотина —
Чем уж только, осерчав, не бил! —
Подымал кнутом и хлобыстиной,
Был бы лом — его б употребил.
Столько лет — а всё не заживает!
Ни забыть, ни помнить не могу:
Кроткая батрачка мировая
Бьётся от ударов на снегу.


†††
Мир да снидет на всякого зверя!
Ничего просто так не сорви:
Всё живое Господь нам доверил,
Чтобы мы возрастали в любви.
Нет ненужных во всём мирозданье,
Всё исполнено Цели Святой.
Как узнали бы о состраданье,
Если б в нас не нуждался никто?
Братья меньшие! Вас сотворили
С Человечеством зло изживать.
Как бы мы доброту проявили,
Если б некому было подать?
Да отыдет страдание с болью —
Кто для нас и живёт на Земле!
Как бы люди святились любовью,
Если б некого было жалеть?


ХРИСТИАНИНУ ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЁН
Не напрасны слова, не напрасны твои упованья,
Умирись сам с собою и знамений впредь не ищи.
Поведёт тебя Дух, поведёт тебя Дух на страданья,
Он услышал молитвы твои, потому — не ропщи.
Ты зело возлюбил, отвратись от неправды и мщенья,
Что злорадство врагов! — каждый воду свою изопьёт.
И нужны ли тебе, и нужны ли тебе утешенья,
Коль Утешитель Сам в бой победный тебя поведёт?
И отверзется Небо — и узрится Царство Сиянья!
И услышишь хвалу обновлённых и верных сердец!
И заплачет душа, лобызая земные страданья —
Одеянье невесты, достойной идти под венец.


†††
Не мало пожили, поверьте,
Познали жизни красоту:
Нет ничего прекрасней смерти,
Когда она ведёт к Христу!

†††
Однажды всем придётся выходить:
В земном краю не быть дороге вечной.
Всё меньше остановок впереди,
Всё ближе очертание конечной.
Когда сомкнутся двери за спиной,
Я обернусь, разлукою тревожим.
Благодарю — вы ехали со мной!
Простите, коль попутчик был негожим.


†††
А я любил, всегда любил дожди,
Особенно порою грозовою.
Пыль, духота, томленье позади,
Когда приходит чудо мировое.
Как изнывало всё без чистоты!
Как жаждала природа очищенья!
И дерева, и травы, и цветы
Вымаливали Праздник Омовенья.
И наконец явился, аки царь,
Дробя громами тучу дождевую…
Вода Небес! Не уклоню лица,
Приемля благодать твою живую!
Вода Небес! Ты солнечно светла,
В потоках ясных Милосердье вижу:
Кто выжил бы, когда б ты не несла
Моей Земле благословенье Свыше?


†††
Есть нечто сокровенное в воде,
Лишь ею живоносится природа.
Случайно ли, что более нигде
Нет ничего похожего на воду?
И капли нет в безчисленых мирах!
Но мы к планетам взоры обращаем.
Безумие — в космических песках
Выискивать, что здесь уничтожаем!
Вода запоминает и хранит
Молитву, ругань — всё, что получает,
Меняет свойства, первозданный вид,
И после седмерицей возвращает.
Вода, вода! Ты вовсе не проста,
Поведало Писание Святое:
— Земля была безвидна и пуста,
И Божий Дух носился над водою.
И нам бы не в галактики глядеть,
А поучиться жить на всём готовом,
И в родниковой, и в любой воде
Хранить дыханье Духа Всесвятого!


РОССИЯ
Россия — лазурное слово,
Свечение Вести Благой,
Последняя пристань Христова,
И нет во Вселенной другой.
Твой образ доныне унижен,
Но всё отпадёт пеленой:
Под пылью и копотью вижу
Таинственный Лик неземной.
Какая беда б ни грозила —
Всегда посрамятся враги.
Россия! Россия! Россия!
Надежды молитвенный гимн.


КАЗНЬ
А в древности была такая казнь —
Привязывали жертву к жеребцу,
И мчался тот по бездорожью вскачь,
Влача беднягу к жалкому концу.
Картина не для немощных сердец,
Но оглянитесь, кто не слеп, не глух —
Не так ли плоть, как дикий жеребец,
Влачит на смерть сражённый ею дух?


†††
Ничто не канет в смертный час,
Не распадётся.
Всё, исходящее от нас,
На нас вернётся.
Словами Вечность не возьмёшь,
Дела предстанут,
И наша правда или ложь
С собой потянут.
Когда исчезнет суета
(О Трисиянный!),
Кто о земле вздохнёт тогда
Об окаянной?


†††
Чем докучают будни? Не трудом —
Обыденностью, ветхостью теченья.
И гонит серость, но не в Божий дом —
Кого в кабак, кого — на приключенья.
И праздники мирские не бальзам,
Всё заполняют громкой суетою,
Окрадывают души и глаза
И оставляют с большей пустотою.
А в Праздниках церковных новизна,
Не новшество — тут словеса иные.
Так, вероятно, ранняя весна
Несёт земле подснежники лесные.
Неумолимо веет Чистота,
Благоухает тайна Обновленья.
И светит неземная Красота,
И сердце ощущает примиренье.


†††
Довольно воплей истеричных,
Да здравствуют ограниченья!
Дом без морали — дом публичный,
Долой содомские реченья!
В цепях свобода, говорите?
Имею право быть уродом?
Хотите в пропасть? — Как хотите,
Но не поганьте дух народа!
Не призываю строить кельи,
Но жизнь без Бога невозможна:
Земля без Неба — подземелье,
Душа без Божьего — ничтожна!


†††
«Ко грешником пришел, от них же первый аз…»
Привычно говорим, привычно просим.
Сосуды без глубин! О, если бы хоть раз
Мы осознали то, что произносим!
Не пропадут слова, оставят мир земной
И возвратятся гневом иль прощеньем.
Куда нас повлекут? Ведь сказано не мной,
Что проклят всяк, кто служит с небреженьем.
Пока ещё не ночь, пока не Судный час,
Не уподобимся гробам смердящим,
Чтоб словеса мольбы, исшедшие от нас,
Вернулись благодатью говорящим.

†††
Душа блудницею кочует
По злачным пагубным местам.
Пока Господь не уврачует —
Больной не возлюбить Христа.
Но мы! Хотим ли врачеванья?
Иль это помыслы одне,
И все благие пожеланья
Подобны Лотовой жене?
Нет, двоедушный неисцелен!
Тот будет падать много крат,
Кто служит словом правой цели
И глазом косится назад.


†††
Видение иль сон? Пророчество иль бред?
Грядущее не ведает отсрочки.
Но вижу я себя чрез пару-тройку лет
В прокуренной тюремной одиночке.
Вот нары, стул и стол и сухаря кусок,
У Библии стою в потёртой рясе.
Вот гулкие шаги — отдёрнулся глазок,
И сторож мой затопал восвояси.
За Библией лежат и ручка, и листы,
И даже есть пакетик со свечами.
Но что это за дом? Бутырка иль Кресты?
Нет разницы — он всюду дом Печали.
Не приведи Господь за грех попасть сюда!
Не стоит грех, чтоб за него страдали.
Но если суждено, иль происки суда —
Потерпим, чтоб на Небе оправдали.


†††
Латынь, как помнится, я не любил.
Но вот присловицу одну твердил.
При вражьих происках шептал всерьёз:
Si Deus nobicum — Quis contra nos?
Вот так молился я, готов был петь.
Не уклонился бы, увидев смерть.
Всё образуется — бодрил глагол…
По тёмным улицам я с Богом шёл.


†††
Мы не любим и хаем ненастья,
Нас тревожат явления гроз.
Что нужнее — несчастье иль счастье?
Это вовсе не праздный вопрос.
Кто погнался за счастьем и только,
Тот в начале пути захромал.
И нисколько, поверьте, нисколько
О безценной душе не узнал.
Ну а кто, ослепленный гордыней,
О беде стал Творца умолять,
Этот тоже умом половинен:
Умолил — и не в силах поднять.
Что мудрить? Кто живёт не утробно —
Всё примет из Божьей руки:
Ведь несчастье и счастье подобны
Берегам нашей жизни-реки.


†††
А всё — потуги языка,
Пустопорожнее теченье.
Стремимся к Небу, но пока
Мы — ложь без самоотреченья.
Мы — оболочка без нутра,
Нам любо зеркало кривое,
И все поветрия-ветра
Играют нами, как листвою.


†††
Лютая зимняя стынь —
Даже деревьям угроза.
Лунная яркая синь
За ночь добавит мороза.
Жалко зверюшек и птиц:
Мёрзнут, и некуда деться.
Если бы мог — запустил
В келью к себе отогреться.
В этот полуночный час
Как без жилья выживают?
Все они платят за нас,
Вот без вины и страдают.
Окна затянуты в лёд,
Даже звезда не просветит.
Едет ли кто иль идёт,
Пусть он дойдёт и доедет.
Молится мир или спит?
В воздухе хмарится смута…
Что же так сердце болит?
Знает, что плохо кому-то.


ГЛУПЫЙ
Уже не помнится, как звали,
Но отрок с виду глупым был.
Его детишки обижали,
Дразнили, кто-то даже бил.
Куда убогому деваться?
Он мог заплакать и застыть,
Не смея даже защищаться:
Мол, бейте, раз охота бить.
И Сашка Длинный, было дело,
Ударил как-то, просто так.
Я подскочил — душа вскипела:
— Кого ты трогаешь, дурак?
И к справедливому отмщенью
Я одногодка притянул
— Ударь! — взывал я с возмущеньем,
А тот плаксиво губы дул.
— Ударь его! — он молча плакал.
— Ответь! — а он глядел не зло.
И Сашка, бедный забияка,
Заплакал сам — видать, дошло.
Мы с Сашкой помирились летом,
А отрок отошёл навек…
Потом я понял — глупый этот
Был просто Божий человек.


†††
Деревня в снегах затерялась,
Живу бобылём в стороне…
Какая-то велия жалость
Ночами приходит ко мне.
И жизнь, словно книгу, листаю
(О Боже! Какая стезя!),
Всё те же страницы читаю —
Казнил бы себя, да нельзя.
Пред всеми душа виновата,
А совесть острее ножа…
Кого-то обидел когда-то,
И даже зверьё обижал!
И вроде пытался загладить,
И вроде никто не винит.
Но совесть с душою не ладит,
И сердце щемит и щемит.


†††
Нынче праздник суете,
Лица, песни — всё не те.
И в толпе разгульной той
Не отыщешь золотой.
По пословице живёшь? —
Всюду вхож, как медный грош.


РУССКАЯ ПЕЧКА
Печка Русская! Кормилица Руси!
Не тебе ль ребёнком глину я месил?
Хоть к работе сызмала привык —
Да не за день-два сложил тебя печник.
И кормила, и целила ты меня!
Утром радовала бликами огня.
Зажигала ты узоры на стекле —
Загорались да и таяли в тепле.
Никаких тогда не ведали носков,
Ноги в валенки пихнул — и был таков.
Накатаешься с ребятами зимой,
Наваляешься, и чуть живой — домой.
Пятки голые к горячим кирпичам,
И не надобно таскаться по врачам.
Ну а если друг сердечный забегал,
То и он ко мне на печку залезал.
Вечерами кто-то в гости приходил
И душевные беседы заводил.
Керосиновая лампа — светел дом!
Мужики и бабы за столом.
Сколько понаслушался от них
О русалках, леших, домовых!
(Леший целу ночь его водил! —
Правда, перед этим — пригубил).
Если смех — утробой не трясли,
Если слёзы — не при всех текли.
Мать любили, раз могла внимать,
Миколаевною звали мать.
Сколько былей-небылиц, тепла
Мне душа народная дала!
Слушал я, Россию познавал
И по разговору засыпал.


†††
Кто-то спит на земле и вериги
На себя возгорелся надеть…
Но поистине дело великих
От своих поруганье терпеть.
Погляжу — до единого судят,
Даже в прелести жуткой винят.
Благодарность вам, добрые люди,
Что ведёте к вершинам меня.


†††
Премногие спаслись без прорицаний,
Без осияний, знамений, чудес.
Но все не обошлись без дарованья —
Смирения, что тоже — дар Небес.
Мы ничего почти уже не можем.
Мы — оболочки, некого винить.
Больны, горды, в страстях, и всё же,всё же,
Есть ещё время головы склонить.


РУССКИЙ СОЛДАТ
Если б не был монахом — стал быРусским Солдатом.
Это слово звучит, будто грозный набат.
В этом звуке — Победа! В этом звуке — Утрата.
Вы прислушайтесь: Русский Солдат!
Ты за всех воевал, делал дело Святое.
И куда ни пойди — твои кости лежат.
Пусть клевещут враги — не покрыть клеветою
Имя славное — Русский Солдат!
Перепишут историю волки в шкурах овечьих
И дороги твои осмеют, исказят.
Что тебе горевать? Что суды человечьи?
Ты пред Господом — Русский Солдат!


†††
И день и ночь метёт, не прекращает,
Знать, солнышку и завтра не бывать.
Но что над суетою возвышает —
Не смею непогодою назвать.
Мы видим сердцем. И чисты виденья,
Когда душа исполнена добра.
И благодатно снежное круженье,
И радостны шумящие ветра.


†††
Тихи дни Великого поста,
Но пасхалит сердце ненароком:
Всё поёт, когда душа чиста,
Жизнь прекрасна, если светло око.


†††
Приходит время воздаянья,
Душа взывает о прощении,
И ей лишение страдания —
Невыносимое лишение!
О, запоздалое прозрение!
О, смехотворность собирания!
Не к тем высотам восхождения,
Не к тем красотам припадания.
Теряя вышнее в общениях,
Считала благом расставание,
И ей вменяли за прельщение
Боголюбезное молчание.
И, зачеркнув пустопорожнее —
Всех неразумных чарование,
Вперила ум в высоты Божии,
И, как Спасенья, ждёт страдания.


†††
И пот поклонов, и молитвословье,
И прочие посильные труды —
Затем, чтоб сердце наполнялось новью,
Чтоб Дух Святый коснулся с высоты.
Всё ради Духа! Кто тонул, тот знает —
Не в гибнущих спасение от бед:
Барахтанье и крики не спасают,
Они — для привлечения к себе.
Так прииди, воззри на потопленье
К добру недвижных и едва живых,
Царю Небесный, Боже Утешенья,
Дух Истины, Сокровище Благих!


ВЕРБА-ВЕРБОЧКА
Дерева предчувствуют, наверное,
Жаль и ради Праздника губить.
Не сломаю вербочку на Вербное:
Как же ей до Пасхи не дожить?
Прошепчу молитву Освящения
Золотым пушистым бубенцам,
И водой Великого крещения
Окроплю в честь Каждого Лица.
Колыхнётся верба на мгновение
И, сверкая каплями, замрёт,
И, благодаря за Обновление,
Неказнённой красотой качнёт.


†††
Кто возлюбил и жаждет подражать
Сосудам Всесвятого — тот Божествен!
…Христе Царю!
Когда б я мог сказать —
Ты всё моё — богатство и блаженство!
Но умолчу, чтоб Духу не солгать.
Смирись, превратность!
С пламенем играешь!
…Ужель и отходя не прошептать:
Христе Царю! Ты всё моё…
Ты знаешь!


†††
Славлю Спаса не только устами:
Больше сана желанна сума.
Всех и вся ради Бога оставил.
Близок Свет. Да разыдется тьма!
Благодать! — Ни по ком не скучаю.
Выжег мир, как худую траву,
И Пришествие Господа чая,
Попираю молитвой молву.

следующая