Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера


ТРОИЦКИЕ ЗАБАВЫ

Рис. Юрия ВороноваВся юность и молодость моих родителей прошли ещё до революции. Моя мама и тётушка проводили время так же, как их бабушки и прабабушки. Воспитывала их бабушка Ульяна Степановна, которая родилась в 1845 году. Я с удовольствием слушала их рассказы и часто записывала их, задавала вопросы и уточняла детали. Вот такой рассказ и хочу предложить читателям.

Накануне Троицы, в субботу, ходили венки завивать. Сначала дома все дела сделаем – выстираем всё до последней тряпочки, полы намоем до самой улицы. За день управимся, а вечером идём венки завивать. Идём полем, возле реки, где березки. А за нами – парни с гармошкой. Нагуляемся, напоёмся, берёмся венки завивать: на молодой берёзке из сучка со всеми ветками скручиваем петлю и перевязываем лентой.

Утром в Троицу все шли в церковь. Троицкая обедня длинная. Даже поговорка была: это дело длинное, как Троицкая обедня. У батюшки много веток наготовлено. Накропит и каждому по веточке даст.

После обедни ездили иногда в Павлов монастырь, а из монастыря в Дор, там бабушка Ольга и другая родня. В первый день Троицы ОСНОВА в Кокореве. В основу на гуляньях народу сотни большие. Деревню к этому дню девицы всегда подметали.

Из рассказов моих тётушек я поняла, что ОСНОВА – это большой хоровод. Девушки становились в хоровод и начинали петь песни. Постепенно к ним присоединялись всё новые и новые. Присоединялись и «женихи». Если девицы становились куда придется, то парни выбирали, с кем стать рядом. Тут можно было и словом перемолвиться, и ручку пожать. Особо щепетильные девицы не позволяли взять себя за руку, а подавали парню уголок платочка, а сами держались за другой уголок. Хоровод растягивался во всю длину деревни, и уже не слышно было, что поют в одном конце, что в другом, а что в середине. Во всех этих катбищах, основах, гуляньях смысл был один: дать возможность познакомиться молодым людям со сверстниками со всей округи, а не ограничиваться только своей деревней. Здесь, как и зимой на катбищах, по всей деревенской улице возле домов сидели и стояли родственники. Они зорко следили, кто и кем заинтересовался, узнавали, чей это сын или чья дочь. Обсуждали – не по себе дерево ломит, или – парень-то хорош, да природа-то больно худая, или – Николай-то наш какую квашонку приглядел и не отходит.

В понедельник, после Троицы, в Духов день, шли ломать венки. Каждая свой ломает и бросает в реку. Смотрели, далеко ли уплывёт, к какому берегу прибьётся. Пели песни. Определённых не придерживались. Но чаще других пели:

Плела девица венок в реченьку бросала.
На чужой стране дружок, как живёт, гадала.
Или любит, или нет девицу младую.
Или, может быть, давно полюбил другую.
Закружился мой венок, под водою сгинул.
Видно, бедную меня молодец покинул.

Все праздничные дни заканчивались вечеринами. Вечерина, или гулянье – это танцы. Летом гулянья происходили в завознях. Там пол гладкий, без щелей. (Завозня – это большой сарай для разных телег, саней и прочих транспортных средств, которых у каждого крестьянина было много). Если на вечерину шли в другую деревню, с собой несли узел с нарядами. Заходили к знакомым, оставляли наряды и шли на вечерину. Потанцуют какое-то время, идут переодеваться. За вечер обычно раза четыре переодевались.

В праздничные дни, и воскресенья, и летом не работали. Молодежь собиралась у девичьих качелей. Девичьи качели были большие и высокие. Строили их парни на свой высокий рост. В деревнях по Обноре качелей на верёвках не знали. Народ там основательный. Делали все прочно и надолго. Вкапывали две пары столбов в виде буквы «А». Верх этой буквы соединяли таким образом, чтобы столбы имели ещё продолжение. Туда, на обе пары столбов, укладывали переклад или перекладину. (Так раскачался, что до самого переклада взлетел, или – а я и выше перекладины могу). С переклада свисали две релины. Это две довольно толстые жерди. В толстом конце в каждой из них выдалбливалось прямоугольное отверстие. Потом релина расщеплялась. Получалась вилка, которая захватывала переклад. Выше, над перекладом, в отверстия вставлялся деревянный брусок. Все удивительно просто и прочно. Внизу на каждой релине тоже выдалбливались два отверстия – одно повыше, другое пониже. Тут закреплялась доска с круглыми отверстиями, в которые вставлялись релины и закреплялась деревянной чекой на нужной высоте.

Утром, в праздничный день девицы напьются чаю и выходят к качелям. Качаются тихонько и песни поют. Парни выходить не торопятся, цену себе набивают. Надоест девицам качаться, соберутся в ряд по три-четыре, по деревне идут и опять песни поют. В каждой деревне были хорошие голоса. Любили петь и умели. Хороших певиц там называли голосёнами.

Девичьи качели были для детей недосягаемы. Далеко не каждая девица могла сесть на эти качели самостоятельно. Иногда бои разгорались за право посадить на качели какую нибудь Дуняшку. На этих качелях самостоятельно можно было выкачиваться только стоя. Но так качались только парни. Порой летали выше переклада. Девиц же усаживали на доску двоих, а то и троих. Выкачивали с помощью верёвок. Два парня, каждый со своей стороны, захлестывали верёвку за релину и начинали раскачивать. Чем выше взлетали качели, тем длиннее отпускали верёвку и сильнее дёргали. Девичьи пестрые подолы, как цветы, распускались в небе то с одной, то с другой стороны качелей. А смеху, а визгу сколько!

У качелей собиралась только молодёжь. Из семейных могла выйти к качелям разве что молодушка с ребёнком. Ее обступали подружки-ровесницы. Но обращались к ней уже не как прежде. Теперь она им не была ровней, у неё другое положение, другие права и обязанности.

— У свекрови, что ли, отпросилась?
— Сама предложила.
— Знать, хорошо живёте.
— Не жалуюсь.

Могла приковылять к качелям и старая старуха, но не всякая, а излишне любопытная.

Солидные семейные люди в воскресенье или праздничные дни собирались на брёвнах. Всегда у кого-нибудь в деревне с зимы были заготовлены брёвна и лежали на солнышке на просушке в стороне от дороги. Первыми выходили мужики. Пока бабы доделывают свои утренние дела, мужики уже успеют обсудить свои солидные мужские проблемы. Соберутся вместе, тоже песни поют. Любил русский народ петь. В песне душа отдыхала, тоска истаивала, обида отступала. Человек начинал если не понимать, то чувствовать ценность жизни самой по себе.

предыдущая    следующая